Вот и возникает настоятельная и порой неосознаваемая потребность держать окружающий мир под своим контролем.
Основываясь на своей уверенности в освобождении, мы продвигаемся к истинной реализации. И тогда смерть — как разбивающийся сосуд: пространство внутри и пространство снаружи сливаются и между ними нет ни малейшего разделяющего фактора. Это похоже на рождение снежного льва: он родился и у него сразу же хватает сил, чтобы ходить и прыгать. Или как новорожденная птица гаруда: в тот момент, когда она вылупляется из яйца, она уже может летать. Также и для практикующего, уверенного в освобождении, смерть и освобождение происходят одновременно. Наши переживания ясного света пути в течение жизни и переживание ясного света основы, происходящее в момент смерти, сливаются в одно переживание. Это — не два разных ясных света; это — один ясный свет, неразделимо слитый с дхармакайей.
Спросите любого умудренного человека, который занимается искусством, наукой, философией, чем угодно: „Как быть?“. Если он действительно мудрый человек, он просто разведет руками и скажет: „Не знаю“. Потому что мы не получаем правильной информации о наших поступках, мы не знаем причин и следствий, не знаем, какие поступки хорошие, а какие плохие, – и поэтому не можем сказать следующему поколению: „Поступайте так и не поступайте иначе“.
Энергия мыслей, рожденных в единстве души и разума , воплощает потенциальную возможность в действительность. Другими словами, сектор пространства вариантов , соответствующий параметрам мысленного излучения, материализуется, если чувства души едины с мыслями разума.
«Среди недавно открытых планет тоже попадаются гиганты вроде Юпитера, – продолжает Уорд, – но орбиты их в большинстве своем не эллиптические, как в Солнечной системе, а экзоцентрические. Таким образом, они не защищают местные планеты, а только вносят в их существование деструктивный хаос, нарушают стабильность движения».