Никто не знает, что он расцвел и источает аромат, но цветок все равно благоухает.
Печально, но, когда некоторым людям прямо дается эта информация, как бы ясно она ни была объяснена, если у них нет кармической готовности для этого учения, они реально не понимают его. Множество учений, данных Буддой, описывают, как появляются все феномены, входящие в самсару, нирвану и путь. Есть «то, чем они кажутся», относительная истина, и их «действительная природа», абсолютная истина. То, что происходит в бардо дхарматы — это абсолютная природа вещей. Слово «дхармата» обозначает истинную природу, совершенное знание вне концепций; знание ничего не принимающее, ничего не отторгающее, без каких бы то ни было искусственных построений. Чтобы уверенно освободиться на этой стадии, нужно прямо сейчас тренироваться в пребывании в этом состоянии неконцептуального знания.
Г-н Вюльо показывает также, что так называемая «мистическая философия» евреев, отличная от каббалы, есть нечто, никогда в реальности не существовавшее; но напротив, он ошибается, используя слово «мистицизм» для того, чтобы квалифицировать упомянутую каббалу. Несомненно, все зависит о того смысла, который придается этому слову, и тот, который он указывает (он делает из него почти синоним «гнозиса» или трансцендентного познания), был бы приемлемым, если бы придерживались только этимологии, так как верно, что «мистицизм» и «мистерия» имеют один и тот же корень (Т. I. С. 124, 131-132); но, в конечном счете, надо учитывать устоявшееся употребление, которое изменило и сильно сузило его значение. С другой стороны, в обоих этих случаях, мы можем принять лишь утверждение о том, что «мистицизм есть философская система»; и если каббала слишком часто принимает у Вюльо «философский» вид, то это есть следствие «внешней» точки зрения, которой он стремится придерживаться. Для нас каббала есть всегда более метафизика, нежели философия, и она более «посвященческая», чем мистическая; впрочем, у нас еще будет случай показать существенные различия, которые существуют между путем посвященных и путем мистиков (которым, скажем по ходу дела, соответственно отвечают «сухой путь» и «влажный путь» алхимиков). Как бы то ни было, различные результаты, о которых мы говорили, отныне могут рассматриваться как окончательно установленные, если непонимание некоторых так называемых ученых вновь все не поставит под сомнение, все перенося на историческую точку зрения, которой г-н Вюльо отводит слишком большое место (мы бы сказали, к несчастью, не пренебрегая при этом ее относительным значением) по отношению к точке зрения чисто доктринальной. По поводу этой последней мы отметим как самые интересные в первом томе главы, касающиеся Эн-Соф и Сефирот (Гл. LX), Шехины и Метатрона (Гл. XIII), хотя было бы желательно найти там большего раскрытия и уточнений, чем те, которые имеются в статье о каббалистических образах действия (Гл. V). Таким образом, мы думаем, что те, кто не имел никакого предварительного знания о каббале, окажутся достаточно просвещенными при ее чтении.
И-структуры отрицательного опыта, которые хранятся в окружающем миро, не могут объединяться в большие системы, потому что основой любого негативного состояния является противостояние между человеком и окружающим миром. В результате такого противостояния организм формирует информационно-энергетическое поле, которое по своей структуре не согласовывается с окружающим миром и другими энергетическими полями. Все и-структуры отрицательного или негативного опыта, существующие в окружающей среде, могут связываться друг с другом только с помощью деятельности мозга тех людей, которые с ними контактируют. Связь осуществляется непосредственно в голове с помощью автоматических переходов мыслей, которые ведут воспоминания от одного негативного опыта к другому. Таким образом, можно сказать, что Бог — явление объективное, существующее независимо от человека, а дьявол полностью зависит от тех людей, которые взаимодействуют с отрицательным опытом.
Многие тут же вспомнили, что еще в 1846 году на диске Марса было зарегистрировано красноватое свечение, а в 1871 году в атмосфере планеты дважды отмечалось появление каких-то белых пятен. Чуть позднее, в 1846 году, британский профессор Уильям Пикеринг заметил на неосвещенной стороне планеты яркий белый огонь, который, по его измерениям, находился примерно на высоте 30 км над поверхностью Марса.